Жил да был некий фентезийного толка мир.
И был у этого мира свой Хранитель. От чего хранил-защищал он свой мир - о том история умалчивает, но то, что Хранителя звали Алариком - это известно.
И ходила по этому миру реликвия в виде двух круглых плашек голубого камня, оправленных в оправу из блестящих камешков. Звалась эта реликвия "глаза Аларика", хотя сходства с глазами имела мало. Просто цвет голубой, какой по легенде и был у глаз самого Аларика. Эта реликвия обладала одним важным свойством - она могла наделить владеющего ею силой Хранителя. Как и для чего, да и что нужно для того, чтобы это волшебство сработало - тоже неясно, только предполагалось отсутствие корыстного интереса и искреннее желание стать рядом с Алариком в его нелегком деле. Реликвия стала в мире легендарной, и это не могло не породить неизмеримое количество всяческих спекуляций. В форме "глаз Аларика" чего только не делали: и фибулы, и кольца, и серьги, и диадемы, и просто пуговицы... В общем, со временем легенда стала просто чем-то таким, вроде инструкции, которую никто не читает, ибо все знают и без нее, как что работает и как действует. Вот как в нашем мире есть украшение "поцелуйчик" - в форме двух маленьких сфер. Все знают, что этот фасон называется "поцелуйчик", но мало кому придет в голову связать это украшение с реальным поцелуем. Так вот и с "Глазами Аларика" - всем известно, что активируется волшебство, если ударить "глазом" по ладони, только уже никто этого и не делает, потому что все знают, что "Глаза" эти не настоящие, сделаны в мастерской и никакого волшебства не несут. Просто побрякушка. Иногда довольно дорогая, но совершенно не волшебная.
Я в этот раз была мальчишкой-подмастерьем у сапожника. Принеси-подай, Уйди-не мешай.
И вот как-то я в качестве сопровождения своего мастера-хозяина ужинал(а) в кабачке. Ну как ужинал(-а)... Надеялся (-ась), что и мне чего достанется, ибо как мальчишке на побегушках отдельной порции мне не полагалось.
И за соседним столом вовсю шла какая-то азартная игра - не то в карты, не то в кости. Игроки были изрядно выпивши, и распалясь от игры, бросали на стол новые и новые ставки. И вот один из игроков в кучу ставок на очередной тур бросил что-то вроде брошки в виде "глаз Аларика", вовсю горланя о том, что эти-то "глаза" и есть самые настоящие. Естественно, ему никто не верил, но ставку приняли. И что-то там в игре пошло не так, кого-то уличили в шулерстве, и началась драка. На шум прибежала городская стража, добавила в месилово своих пять рублей, повязала особо буйных и уволокла в кутузку. А я сидел(а) под тяжелым дубовым столом (самое безопасное место, когда по залу начинают летать табуреты), и когда в пылу драки на пол полетели монеты и вся эта кучка сокровищ, я подобрал(-а) несколько монет и вот ту самую штучку с голубенькими камнями. Штучка эта оказалась сломанной - на обратной стороне не было ни шпильки, ни какого другого крепления, просто тонкая медная (или бронзовая) пластинка в форме восьмерки, на которую с лицевой стороны посажены две светло-голубого камня плашки в оправе из стразиков. Блестящее, красивое, но ничего необычного.
В общем, я сунул(-а) эту игрушку в карман и благополучно забыла о ней - надо было забрать перебравшего хозяина домой, ну и на правах рабочей силы помочь трактирщику прибраться в зале в надежде на халявный ужин.
Про "глаза" за всеми этими хлопотами я благополучно забыл(а) и вспомнила только через несколько дней, когда вместе с мастером везли на ярмарку свой товар и остановились на ночь на привале. Костер, полевая-походная романтика, все такое... Ужин съеден, мальчишки вроде меня перемыли у ручья посуду, и настало самое интересное время - когда перед сном у костра рассказывали всякие истории. О, любимое всеми мальчишками всех времен и народов время! ))))
Конечно же, все они сидели, развесив уши, и слушали главного в нашем "караване".
Потом разошлись спать, а мне и кому-то из взрослых досталась первая стража. Взрослые сторожили, а в мои обязанности входило следить за костром, чтобы не погас, но и чтобы слишком сильно не горел. И вот сижу я у костерка, время от времени подбрасываю веточки, и вспоминаю рассказанные истории. Ход моих мыслей неспешно перетекает к легенде об Аларике, и я вспоминаю о той самой блестящей штучке, которая до сих пор у меня в кармане, завернутая в тряпицу. И я достаю ее из кармана и рассматриваю подробнее в свете костра. Мне никто не мешает - взрослые сторожат лошадей и телеги с товаром, мне слышен их приглушенный разговор. И вот верчу я в руках эту штучку красивую и думаю, что если по миру ходят настоящие вещицы, способные одарить владельца чем-то волшебным, значит, Хранитель этого мира нуждается в помощи, раз посредством таких вот вещиц ищет себе помощников. А вот если бы это были настоящие "Глаза"! Но сам(а) в это мало верю - все же работа явно человеческих рук, и даже можно сказать, что довольно грубая. Но чем бы я мог(ла) помочь ему? Сапоги чинить, что ли? Я ведь обычный подмастерье, хотя представился бы случай - охотно помог(ла) бы тем, что в моих силах. И как-то так получилось, что меня вот прям разобрало вот такое высокое стремление стать рядом с Хранителем мира, что я про себя прям произнесла фразу, что-то типа "Я с радостью вступлю в ряды дружины Хранителя", и взяла и хлопнула "глазами" себя по ладони.
А камешки голубые возьми и превратись в блестящую пыль, которая слилась со мной, наполнила меня каким-то таким чистым восторгом - волшебство живо! И эти "Глаза Аларика" - действительно настоящие! А я теперь - один из Стражей Аларика!
Это было просто нереально...
Дальше почти ничего не помню, на этой высокой ноте история закончилась, вот таким вот открытым финалом, но еще один штрих добавился. Я спросила - как так вообще, эта безделушка, попавшая в мои руки, она ведь действительно в не самой дорогой ювелирной лавке склепана, и как так оказалось, что она и есть настоящая? И мне ответили, что настоящей реликвией может оказаться абсолютно любое украшение в форме "Глаз Аларика", будь то диадема монарха или вышивка на сорочке бедняка. Сработать может любой артефакт, и неважно, кем он изготовлен и из чего. Главное условие - желание соискателя, чистота помыслов и готовность идти по выбранному пути.